If every vampire who said he was at the Crucifixion was actually there, it would have been like Woodstock.
Для меня последний год в школе был кошмаром...Для меня последний год в школе был кошмаром, несмотря на то, что обстановка изрядно посвежела. Я перебирал себя заново, как заклинание по элементам, перемонтировал рухнувшие моральные устои, откапывал из-под завалов уцелевшие ценности. Я по-прежнему оставался "другом" Блэка и Поттера, и это было хуже всего. Может, если бы я додумался тогда открыто порвать с ними, сейчас все было бы иначе. Они уже менялись, они могли понять... но я уже не мог. Я пытался по-настоящему сойтись с Люпином, но он посмотрел на меня хорошо знакомым мне взглядом: взглядом человека, который боится упасть на ступень ниже. И это меня добило.
Когда я закончил оценивать последствия катастрофы, месть представлялась самым привлекательным из всего, что можно было построить из обломков старого Петтигрю. Эти проклятые лицемеры, считающиеся честными и благородными, должны получить сполна за все, что они "наработали" в школе. Разумеется, у меня тогда не было ни малейшего шанса навредить им серьезно. Я принялся ждать удобного случая. И дождался.
Когда Блэка посетила гениальная мысль сделать меня Хранителем тайны, я просто не мог поверить своей удаче. Охота на Поттеров шла вовсю, и моя мечта сбывалась ценой одного визита к Понятно Кому. Лили я, встав на сторону Снейпа, считал предательницей и винил в своей беде не меньше, чем Блэка с Поттером. Единственную проблему представлял ребенок. Но к тому моменту жажда мести сожрала меня почти целиком, и я легко убедил себя, что ребенок, в конце концов, даже понять ничего не успеет. Отправится в рай или куда там отправляются чистые души нормальных мальчиков, живущих в любви и ласке.
Оставалось только придумать, как уцепить Блэка: я не верил, что Понятно Кто поставит себе приоритетной задачей защитить меня от него. Видите, как мало у меня осталось иллюзий?
Когда я придумал, я хохотал как ненормальный.
А ведь и тогда все могло быть по-другому. Но в Блэке проснулся прежний Блэк, а в Поттере — прежний Поттер. "Давайте доверим тайну Петтигрю, он ведь такой маленький и жалкий, что его никто не принимает всерьез. - Ха-ха, какая блестящая идея, доверим же тайну маленькому, жалкому, верному Петтигрю". Меня и не спросили. Говорили обо мне в третьем лице, как будто меня рядом не было. Мерлин знает, что было бы, если бы они сказали мне — друг, мы знаем, что мы с тобой плохо обращались, мы знаем, что под твоей дурацкой внешностью скрывается такое же благородное сердце, как у нас. Но теперь все идет как идет, и потерпи еще, недолго осталось. Может быть, тогда я не выдал бы тайну даже под пытками.
Конечно, мне было очень страшно идти к Понятно Кому. Где-то между паникой первого превращения и ужасом в Визжащей хижине. Но мы, трусливые люди, привыкаем к страху. Так что привычно уже завязал мочевой пузырь веревочкой и пошел. Не прямо сразу к Лорду, конечно. Вышел на него через слизеринских однокурсников. Те, по-моему, сразу поверили, что я предатель, настолько я был гадок. Все равно, конечно, были проверки, даже под Круцио тогда попал... в первый раз. Ну да нам, крысам, не привыкать.
Принял он меня в конце концов собственной персоной. Выгнал провожатых, и только тут я осмелился поднять на него глаза. Ну да... страшный. Тогда уже был вполне страшный. Но не страшней, чем я в зеркале. Я когда на себя в зеркало смотрю, во мне такой ужас и тоска просыпаются, что хоть вой. А в Лорде было все-таки какое-то величие. Какая-то даже надежда. Не на хорошее. На то, что будет плохо, кошмарно — но вот так тоскливо, серо, уныло, как наедине с зеркалом, не будет.
Он тоже немного поржать изволил, когда я с ним своими планами насчет Сириуса поделился. Надо мной, как я сейчас понимаю. И дал добро.
А у Темного Лорда мне... даже понравилось. Это была чистая власть страха. Чистое зло, без всяких там разговоров о благородстве и чести. Нет, как бы объяснить... Разглагольствовать о благородстве Лорд любил, и лицемерие было, но все было очень явно. Все это видели и понимали. И никаких доверенных друзей, никакой иерархии - перед Лордом все равны, как перед Авадой. Никто не мог сказать ему "заткнись, Риддл". Это меня как-то утешало даже.
Я даже в мыслях осмеливался называть его Риддлом. Это была тоже красивая фамилия. А он меня ни разу за этим не зажучил, потому что, оказывается, пока я учился не думать о святых именах в туалете, я неплохо натренировался в окклюменции.
Со Снейпом мы, конечно, не разговаривали. Я даже боялся в глаза ему смотреть. Я был свидетелем худшего момента в его жизни, это было понятно без всяких думосборов. А может быть, это был наш общий худший момент. Да, пожалуй, так и было. Дошло до меня не сразу, но счастье покинуло меня именно тогда.
Вообще-то план с Сириусом висел на волоске. До сих пор в голову не уложу, как такой трус, как я, мог так рисковать. Причем волновало меня в тот момент не то, что он меня разотрет в кровавую кашу, а то, что он свое не получит. План был собран на коленке, на скорую руку, и с тех пор ни разу не редактировался. Мне было просто страшно о нем думать. И почему он сработал, до сих пор для меня загадка. Даже если принять, что я, зная Сириуса, предугадал, что тот свихнется и подставит сам себя - любой плюс-минус тщательный допрос, легилименция, веритасерум, и он был бы на свободе, а мне можно было бы заказывать гроб.
И палец в качестве доказательства смерти — это, конечно, высший пилотаж. Я ведь хотел себе тогда руку оторвать, да не так, как для того ритуала, а по локоть хотя бы. Струсил. Интересно, что бы я потом в котел бросал? Точнее, чем бы вторую руку пилил?
Естественно, предупредили меня не тогда, когда все началось, а тогда, когда все было кончено, и спасибо, что предупредили вообще. Когда мы с ним встретились, точнее, когда он меня догнал... я думал, будет страшнее. Я думал, он мне такое скажет, что я провалюсь под землю и буду там лежать, без воздуха, но живой. Вечно, не смея сдохнуть. Но он только бормотал что-то невнятное да глядел безумными глазами. А потом поднял палочку. С магглами получилось случайно, потому что я, честно говоря, даже не думал, куда бросился бежать, просто знал, что он меня догонит. Случайно, но удачно. Я только что убил ребенка (как я думал), что мне какие-то магглы? Я просто послал в него взрывающее заклятье, думая только о том, что сейчас одним гадом будет меньше, и забыв о всяких планах. Но получилось еще лучше. Увидев, как сиятельный Блэк возится на земле, запорошенный пылью, я о плане вспомнил. И о страхе тоже. Так что сил хватило только на то, чтобы, сморщившись заранее, отчекрыжить себе палец. Мерлин, это было БОЛЬНО.
Как они это съели - до сих пор не представляю. Достало их, что ли, тоже его величество Сириус?
Когда я закончил оценивать последствия катастрофы, месть представлялась самым привлекательным из всего, что можно было построить из обломков старого Петтигрю. Эти проклятые лицемеры, считающиеся честными и благородными, должны получить сполна за все, что они "наработали" в школе. Разумеется, у меня тогда не было ни малейшего шанса навредить им серьезно. Я принялся ждать удобного случая. И дождался.
Когда Блэка посетила гениальная мысль сделать меня Хранителем тайны, я просто не мог поверить своей удаче. Охота на Поттеров шла вовсю, и моя мечта сбывалась ценой одного визита к Понятно Кому. Лили я, встав на сторону Снейпа, считал предательницей и винил в своей беде не меньше, чем Блэка с Поттером. Единственную проблему представлял ребенок. Но к тому моменту жажда мести сожрала меня почти целиком, и я легко убедил себя, что ребенок, в конце концов, даже понять ничего не успеет. Отправится в рай или куда там отправляются чистые души нормальных мальчиков, живущих в любви и ласке.
Оставалось только придумать, как уцепить Блэка: я не верил, что Понятно Кто поставит себе приоритетной задачей защитить меня от него. Видите, как мало у меня осталось иллюзий?
Когда я придумал, я хохотал как ненормальный.
А ведь и тогда все могло быть по-другому. Но в Блэке проснулся прежний Блэк, а в Поттере — прежний Поттер. "Давайте доверим тайну Петтигрю, он ведь такой маленький и жалкий, что его никто не принимает всерьез. - Ха-ха, какая блестящая идея, доверим же тайну маленькому, жалкому, верному Петтигрю". Меня и не спросили. Говорили обо мне в третьем лице, как будто меня рядом не было. Мерлин знает, что было бы, если бы они сказали мне — друг, мы знаем, что мы с тобой плохо обращались, мы знаем, что под твоей дурацкой внешностью скрывается такое же благородное сердце, как у нас. Но теперь все идет как идет, и потерпи еще, недолго осталось. Может быть, тогда я не выдал бы тайну даже под пытками.
Конечно, мне было очень страшно идти к Понятно Кому. Где-то между паникой первого превращения и ужасом в Визжащей хижине. Но мы, трусливые люди, привыкаем к страху. Так что привычно уже завязал мочевой пузырь веревочкой и пошел. Не прямо сразу к Лорду, конечно. Вышел на него через слизеринских однокурсников. Те, по-моему, сразу поверили, что я предатель, настолько я был гадок. Все равно, конечно, были проверки, даже под Круцио тогда попал... в первый раз. Ну да нам, крысам, не привыкать.
Принял он меня в конце концов собственной персоной. Выгнал провожатых, и только тут я осмелился поднять на него глаза. Ну да... страшный. Тогда уже был вполне страшный. Но не страшней, чем я в зеркале. Я когда на себя в зеркало смотрю, во мне такой ужас и тоска просыпаются, что хоть вой. А в Лорде было все-таки какое-то величие. Какая-то даже надежда. Не на хорошее. На то, что будет плохо, кошмарно — но вот так тоскливо, серо, уныло, как наедине с зеркалом, не будет.
Он тоже немного поржать изволил, когда я с ним своими планами насчет Сириуса поделился. Надо мной, как я сейчас понимаю. И дал добро.
А у Темного Лорда мне... даже понравилось. Это была чистая власть страха. Чистое зло, без всяких там разговоров о благородстве и чести. Нет, как бы объяснить... Разглагольствовать о благородстве Лорд любил, и лицемерие было, но все было очень явно. Все это видели и понимали. И никаких доверенных друзей, никакой иерархии - перед Лордом все равны, как перед Авадой. Никто не мог сказать ему "заткнись, Риддл". Это меня как-то утешало даже.
Я даже в мыслях осмеливался называть его Риддлом. Это была тоже красивая фамилия. А он меня ни разу за этим не зажучил, потому что, оказывается, пока я учился не думать о святых именах в туалете, я неплохо натренировался в окклюменции.
Со Снейпом мы, конечно, не разговаривали. Я даже боялся в глаза ему смотреть. Я был свидетелем худшего момента в его жизни, это было понятно без всяких думосборов. А может быть, это был наш общий худший момент. Да, пожалуй, так и было. Дошло до меня не сразу, но счастье покинуло меня именно тогда.
Вообще-то план с Сириусом висел на волоске. До сих пор в голову не уложу, как такой трус, как я, мог так рисковать. Причем волновало меня в тот момент не то, что он меня разотрет в кровавую кашу, а то, что он свое не получит. План был собран на коленке, на скорую руку, и с тех пор ни разу не редактировался. Мне было просто страшно о нем думать. И почему он сработал, до сих пор для меня загадка. Даже если принять, что я, зная Сириуса, предугадал, что тот свихнется и подставит сам себя - любой плюс-минус тщательный допрос, легилименция, веритасерум, и он был бы на свободе, а мне можно было бы заказывать гроб.
И палец в качестве доказательства смерти — это, конечно, высший пилотаж. Я ведь хотел себе тогда руку оторвать, да не так, как для того ритуала, а по локоть хотя бы. Струсил. Интересно, что бы я потом в котел бросал? Точнее, чем бы вторую руку пилил?
Естественно, предупредили меня не тогда, когда все началось, а тогда, когда все было кончено, и спасибо, что предупредили вообще. Когда мы с ним встретились, точнее, когда он меня догнал... я думал, будет страшнее. Я думал, он мне такое скажет, что я провалюсь под землю и буду там лежать, без воздуха, но живой. Вечно, не смея сдохнуть. Но он только бормотал что-то невнятное да глядел безумными глазами. А потом поднял палочку. С магглами получилось случайно, потому что я, честно говоря, даже не думал, куда бросился бежать, просто знал, что он меня догонит. Случайно, но удачно. Я только что убил ребенка (как я думал), что мне какие-то магглы? Я просто послал в него взрывающее заклятье, думая только о том, что сейчас одним гадом будет меньше, и забыв о всяких планах. Но получилось еще лучше. Увидев, как сиятельный Блэк возится на земле, запорошенный пылью, я о плане вспомнил. И о страхе тоже. Так что сил хватило только на то, чтобы, сморщившись заранее, отчекрыжить себе палец. Мерлин, это было БОЛЬНО.
Как они это съели - до сих пор не представляю. Достало их, что ли, тоже его величество Сириус?